Месть Розы. Романы - Страница 20

К оглавлению

20

- Куда она ведет? - Цыган недоуменно качает головой. - Повсюду и никуда. Это наша дорога. Дорога Вольных Странников. Она ведет сама за собой, поэт. Она опоясывает мир!


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

О путешествии с цыганами. Необычный спор о природе свободы

Пройдя немного дальше, Эльрик и его спутники с удивлением заметили огромную толпу, следовавшую за первой шеренгой селений на платформах. Здесь были мужчины, женщины, дети, старики и младенцы, богачи и нищие; они болтали, смеялись и играли на ходу; одни с беззаботным видом шагали за грохочущими колесами, не сводя с них глаз, другие шли в унынии, рвали на себе волосы и заливались слезами; за ними бежали собаки и прочие домашние животные - так что все это напоминало толпу паломников. Шестеро цыган давно уже ускакали вперед, позабыв о тех, кого привели с собой.

Склонившись с седла, Уэлдрейк обратился к добродушного вида матроне, из тех, что частенько привечали маленького поэта. Он галантно снял шляпу, встряхнул рыжим чубом, круглые петушиные глазки его засверкали.

- Простите, что помешал вам, сударыня. Но мы прибыли сюда совсем недавно. Не подскажете ли, как нам отыскать представителей властей…

- Какие могут быть власти в Стране Цыган, птенчик? - Она засмеялась нелепости вопроса. - Мы здесь все свободные люди. Правда, у нас есть совет, но он соберется еще невесть когда. Так что, если хотите к нам присоединиться, просто отыщите селение, которое пожелает вас принять. Иначе придется топать пешком. - Она ткнула пальцем назад, не замедляя шага. - Ищите лучше подальше. В первых рядах едут самые чистоплюи. Цыгане в сотом колене. Они новичков не любят. А дальше смотрите - может, вам и повезет.

- Благодарю вас, сударыня.

- Всаднику везде рады, - отозвалась она, похоже, цитируя местную поговорку. - Самые свободные из цыган те, у кого есть лошадь.

Пробираясь сквозь толпу, запрудившую дорогу от одного завала до другого, Эльрик, Уэлдрейк и Роза направились в хвост колонны. Они то и дело приветствовали кого-то, другие приветствовали их. В воздухе пахло праздником, до путников доносились обрывки песен и смеха, звуки скрипки и даже органа. Но чаще всего звучала одна и та же песня:


Дали мы обет цыган,
Приняли закон цыган,
Смерть всем тем, кто против нас!
Смерть всем тем, кто против нас!

Песня не понравилась Уэлдрейку по соображениям как моральноэтического характера, так и эстетического и даже ритмического.

- Я ничего не имею против примитивизма, друг Эльрик, но примитивизма более утонченного. А тут обычная ксенофобия. Едва ли это достойный гимн для великого народа…

…Однако Розе он пришелся по душе.

Эльрик не прислушивался к их спору. Вскинув голову на драконий манер, чтобы понюхать воздух, он вдруг заметил, как из-под колес одной платформы выскочил мальчишка и сломя голову устремился к краю дороги. На руках и на ногах у него были привязаны дощечки - вероятно, чтобы помочь взобраться по грудам отбросов, - но они только мешали ему.

Ребенок вопил во весь голос от страха, но толпа с песнями шла мимо, словно ничего не замечая. Мальчик попытался спуститься обратно на дорогу, но дощечки окончательно увязли в грязи. И вновь его жалобный крик разнесся над победным пением цыган. Как вдруг из ниоткуда вылетела оперенная черным стрела и впилась ему в горло, заставив беглеца умолкнуть. Кровь струилась у него изо рта. Мальчик умирал. Ни одна живая душа даже не взглянула в его сторону.

Роза направила коня к мусорному завалу, расталкивая толпу. Она проклинала цыган за их равнодушие, еще надеясь успеть на помощь мальчугану, который бился в агонии, все глубже зарываясь в гниющие отбросы. К тому времени, как Роза, Эльрик и Уэлдрейк пробрались к нему, ребенок был уже мертв. Но стоило альбиносу потянуться к нему, еще одна стрела с черным оперением вонзилась мальчику прямо в сердце.

Мелнибонэец в бешенстве оглянулся, и лишь совместными усилиями Розе с Уэлдрейком удалось удержать его от немедленной расправы с неведомым обидчиком.

- Подлая трусость! Подлая трусость!

- Возможно, малец был повинен в еще худшем преступлении, - резонно заметила Роза. Потянувшись к Эльрику, она взяла его за руку. - Наберись терпения, альбинос. Мы здесь для того, чтобы узнать об этих людях как можно больше, а не для того, чтобы бросать вызов их обычаям.

Эльрик согласно кивнул. Он был свидетелем куда более жестоких деяний у себя на родине и прекрасно знал, что то, что одним кажется отвратительнейшей пыткой, другим может представляться воплощением справедливости. Так что он взял себя в руки, но отныне взирал на толпу недоверчиво и с опаской. А впереди уже виднелся новый рад платформ, двигавшихся вперед нестерпимо медленно, не быстрее старушечьего шага, с ужасающим скрежетом и скрипом, метя землю кожаными юбками-пологами, точно вдовствующие герцогини на вечерней прогулке.

- Что за колдовство приводит в движение эти селения? - прошептала Роза в полном недоумении. - И как же нам попасть в одно из них? Эти люди не слишком болтливы. Они словно боятся чего-то.

- Несомненно, - согласился Эльрик, оглядываясь на труп мальчика у обочины.

- Свободное общество, такое, как это, не платит налогов, а значит, не может нанять хранителей порядка - стало быть, родовой уклад и кровная месть становятся основными орудиями правосудия и закона, - заметил опечаленный Уэлдрейк. - Это единственный путь. Полагаю, мальчик поплатился за неподобающее поведение кого-то из родни или за свой собственный проступок. «Кровь за кровь! - проревел Царь Песков. - Глаз за глаз будь отдать ты готов! Только солнце взойдет над Караком, знайте все: он умрет, как собака!» Нет, нет, это не мое! - воскликнул он поспешно. - Но среди жителей Патни эти стихи пользовались большой любовью. Мне говорили, их автор некто О'Крук, популярный актер пантомимы…

20