Месть Розы. Романы - Страница 69

- Все они погибли, - отозвалась девушка, раскрасневшаяся в пылу боя. - И, сдается мне, я тоже скоро умру.

- Нет! - Ценой неимоверного усилия альбинос поднялся на ноги, цепляясь за луку седла. Конь его нервно всхрапывал и вновь рвался в бой. - Ты должна мне помочь. Там было что-то насчет существа, которое называли Матерью Трав…

Имя показалось ей знакомым.

- Вот все, что я помню. - Нахмурив брови, она принялась декламировать:

В ту пору давнюю, когда
Земля, юна и молода,
Цвела, не ведая богов,
Жила на свете Мать Цветов
И Трав. В зеленой колыбели
Качала дочь и песни пела
О лете, солнце и морозе
Для дочери своей. Для Розы.

Это сочинил Уэлдрейк. В юности, как он говорил.

И тут она поняла, что, сама того не осознавая, что-то подсказала мелнибонэйцу, ибо Эльрик возвел очи горе, губы его шевелились, и с них слетали странные музыкальные звуки, смысла которых не понимали даже сестры.

То был язык темной глины, узловатых корней и ежевичных зарослей, где некогда, как гласит легенда, резвились дикие вадхаги и растили свое странное потомство, частью - плоть, частью - кора и листва, ибо то был народ леса и забытых садов… а когда он запинался, Роза подхватывала его песнь на языке далекого народа, чьи предки смешались с ее собственными и чья кровь текла в ее жилах.

Они пели хором, посылая свои голоса сквозь все измерения множественной вселенной, туда, где дремлющее доселе существо потянулось, приподняло руки, сплетенные из миллионов ежевичных плетей, и обернуло лица из узловатого розового дерева в сторону, откуда доносилась песнь, забытая им сотни тысяч лет назад. Песнь пробудила ее к жизни, придавая ей смысл в тот самый миг, когда она собиралась умереть, и по чистой прихоти, из любопытства Матерь Трав шевельнулась, распутывая свое тело конечность за конечностью, голову за головой, так что затрепетала вся ее листва, и наконец приняла облик, близкий человеческому.

Затем шагнула уверенно сквозь пространство и время, которого не существовало еще в те времена, когда она решила отойти ко сну, - и оказалась в трясине разлагающейся, дурно пахнущей плоти. И ей это не понравилось. Но сквозь вонь она ощутила и иной запах - свой собственный аромат - и, опустив огромную голову, сплетенную из терна, взглянула по сторонам глазами из листьев и цветов, шевельнула вересковыми губами и вопросила голосом столь низким, что от него задрожала земля: зачем дочь призвала ее сюда?

Роза дала ответ на том же языке, а Эльрик спел ей свою историю, и мелодия показалась ей приятной. Матерь Трав теснее подобрала свои ветви и сурово взглянула в сторону Гейнора и остатков войска Хаоса. Те остолбенело взирали на нее - но вот Проклятый Принц вскинул свой черно-желтый меч, и орда устремилась в атаку.

Сестры взялись за руки с Эльриком, Розой и Черион, помогая Матери Трав и указывая ей, что делать. Она протянула многопалую руку к Гейнору, и тот лишь чудом успел ускользнуть. Но сколько ни рубил он своим мечом - клинок его оказался бессилен против этой древней мощи. Ее невозможно было лишить жизни ни магией, ни оружием смертных, все раны вмиг затягивались на ней.

Со спокойной уверенностью, точно исполняя несложную, хотя и малоприятную, домашнюю работу, Матерь Трав протянула длинные ветвистые пальцы сквозь ряды нападающих, не замечая ни мечей, ни пик, ни топоров, ни когтей, ни клыков… она опутала перепуганных тварей, свивая их, соединяя, изгибая и смешивая между собой, покуда все они не оказались в плену цепких ежевичных плетей.

Лишь одному удалось бежать - и он несся сломя голову по осколкам окровавленного хрусталя, настегивая лошадь пресытившимся двурогим клинком.

Матерь Трав потянулась к нему тонкими щупальцами, но силы ее были на исходе, и ей удалось лишь вырвать меч-пиявку у него из рук и торжествующе отшвырнуть прочь, в самую чащу, где мгновенно возникла бездонная черная заводь, обращая в уголь окрестные деревья.

Черно-желтый меч исчез, и Гейнор с яростным криком погнал взмыленного коня прочь из долины - и вскоре скрылся из вида.

Матерь Трав в тот же миг забыла о Гейноре и медленно втянула в себя ветви, высвобождая пронзенные шипами трупы… она даровала им куда более чистую смерть, что ждала бы их от руки Эльрика.

Альбинос, однако, сел в седло и, хотя никто больше не пожелал ему помочь, методично принялся объезжать поле боя, приканчивая раненых, дабы вновь напитать свой меч силой. Он был полон решимости отыскать и покарать Гейнора за все зло, что тот причинил. И, расправляясь с уцелевшими, он не внимал их мольбам.

- Я лишь отнимаю у вас то, что ваш хозяин отнял у нас.

В этих убийствах не было ни чести, ни удовлетворения-. Он лишь делал то, что необходимо.

Когда он вернулся к своим спутникам, Матерь Трав уже исчезла. Войско Хаоса было разгромлено. В живых не осталось никого.

Но принцесса Шану'а не собиралась успокаиваться на этом.

- Мы одержали победу, - воскликнула она, - но Хаос еще жив в нашем мире. Гейнор здесь. И скоро он вновь нападет на нас.

Ее лошадь вернулась к хозяйке, и та ласково поглаживала ее по холке.

- Мы не позволим ему напасть, - заявила Роза, протирая Скорый Шип куском ткани. - Нужно загнать его обратно в Преисподнюю, чтобы он никогда больше никому не причинил зла!

- Верно, - согласился Эльрик. Он был невесел, и тяжкие раздумья одолевали его. - Нужно выследить это отродье в его логове и пленить - если уж уничтожить его невозможно. Ты найдешь дорогу, Черион?

- Да, - отозвалась девушка. Друзья помогли ей забинтовать раны, к счастью неопасные, и она была преисполнена решимости вновь ринуться в бой. - Он, должно быть, вернулся на Корабль Былого.